1. Введение
Перед нами брошюра А. Г. Тарасова «Две интерпретации Марксовой формулы стоимости. Рабочая сила не товар» [1].
Задача, которую ставил себе автор, главным образом состояла в опровержении «марксового утверждения о товарообмене по закону стоимости между капиталистом и наёмным работником».
Труд получился среднеувесистый, несложный для восприятия, претендующий на научное развёрнутое повествование, демонстрирующий определённую степень знакомства автора с диалектикой и «Капиталом».
Структура брошюры
Автор начинает с изучения формулы стоимости капиталистически произведённого товара w = c + v + m на предмет того, «старая» или «новая» стоимость заключена в каждом из слагаемых. Читателю предложены две интерпретации этой формулы как единственно возможные — v как «старая» стоимость или v как «новая» стоимость — и анализ их различий, вслед за чем следует критика К. Маркса за его противоречивый синтез этих интерпретаций. По результатам критики А. Тарасов приходит к выводу, что товарообмена между капиталистом и наёмным работником не происходит; что они соотносятся друг с другом через прямую неприкрытую эксплуатацию. По ходу повествования автор в отдельных разделах уточняет понятия необходимого продукта и необходимой стоимости, а также «место понятия справедливость в марксистской политэкономии».
Вслед за этим А. Тарасов демонстрирует десять «натяжек представления о рабочей силе как товаре и нестыковок его с основными положениями марксистской экономической теории и общенаучными истинами». По ходу повествования автор уточняет необходимое, с его точки зрения, соотношение диалектики и формальной логики в мышлении и указывает на обнаруженные им логические ошибки в труде К. Маркса.
Далее автор рассматривает ошибки К. Маркса и находит их генезис в недобросовестности исследования и в уклоне в философствование в ущерб общенаучной методологии.
Напоследок автор кратко иллюстрирует выводы: на нескольких страницах он описывает мир, где эксплуатация правит бал без всякой купли-продажи рабочей силы. Немного текста уделено схожести и различию разных эксплуататорских формаций.
Следует отметить, что в ходе повествования заметна значительная потеря уважения А. Тарасова к научным талантам К. Маркса, который «запутался в двух соснах».
Тезисы
Для этой статьи выделим тезисы А. Тарасова, ставшие основой для отрицания модели производства прибавочной стоимости, предложенной К. Марксом.
Первый. Рабочая сила не является продуктом труда и, следовательно, не может быть товаром.
Второй. Даже если бы рабочая сила была продуктом труда, она тем не менее не обладает нужной для товара формой (например, не является отдельной вещью) и, следовательно, товаром не является.
Третий. Даже если бы рабочая сила являлась товаром, этого было бы недостаточно, так как не происходит движения «новых» и «старых» стоимостей, характерного для отношений товарообмена. Следовательно, купли-продажи рабочей силы не происходит.
Четвёртый. Даже если бы соответствующее процессу товарообмена движение стоимостей происходило, этого было бы недостаточно, так как отсутствует эквивалентность при купле-продаже рабочей силы, что проявляется в виде прибавочной стоимости. Следовательно, купли-продажи рабочей силы не происходит.
Принцип разбора брошюры
Автор данной статьи не ставит задачей разобрать абсолютно всё, что А. Тарасов высказал в своей брошюре. Объём такой работы — это исследование каждого абзаца с приведением цитат и пересказыванием логики повествования из «Капитала», что на сто страниц текста брошюры потребовало бы в десять раз больше текста критики, а это чрезмерное для данного труда вложение времени.
Поэтому, несмотря на доходящий местами до чванства самоуверенный тон брошюры, мы не будем разбирать каждый момент критики К. Маркса. В конце концов, именно четыре опорных тезиса, показанных выше, привели А. Тарасова к выводу о том, что единственно возможный способ взаимодействия между рабочим и владельцем денег — особая сделка, где труд рабочего оплачивается из реализованной стоимости продукта, и именно недоплата рабочему по этой сделке является способом эксплуатации.
Во втором разделе мы в первую очередь опровергнем четыре тезиса, чем снова откроем для А. Тарасова куплю-продажу рабочей силы как потенциальную основу капиталистических взаимоотношений не менее вероятную, чем предложенная им «особая сделка». Затем, в третьем разделе, мы покажем несостоятельность вывода А. Тарасова — его гипотезы о прямой эксплуатации, о «беззастенчивом присвоении продукта чужого труда».
Этого должно быть достаточно для автора брошюры, чтобы он снова перечитал «Критику политической экономии» и разобрался для себя: какое именно взаимодействие между рабочим и владельцем денег является основным для капиталистической формации и как вообще работает производство прибавочной стоимости.
Чтобы помочь А. Тарасову и его сторонникам понять свои ошибки, в заключении покажем, что они лежат в области именно диалектического мышления, к применению которого они относятся недостаточно добросовестно.
2. Критика критики А. Тарасова. Рабочая сила не товар. Товарообмена по закону стоимости между капиталистом и наёмным работником не происходит
2.1. Труд при создании рабочей силы
Постановка вопроса
В этом тезисе А. Тарасов апеллирует к тому, что способность человека трудиться — это естественная его способность и всё, что для этого нужно, — это исключительно индивидуальное потребление, а не производственное, которого не происходит. Ну а раз труд не вкладывается в «производство» человека, то по определению товара как продукта труда рабочая сила товаром быть не может.
Теория
Труд по формированию человека как способного к совместной производственной деятельности адекватного члена общества включает не просто индивидуальное потребление, но и создание продуктов его потребления, а также организацию всей необходимой инфраструктуры для социализации человека, его обучения и включения в трудовую деятельность. Таким образом, формирование человека в целом и его рабочей силы в частности — это в меньшей степени труд его самого и в основной степени труд многих поколений всего общества.
Считать полные затраты на «производство» человека в этой работе не потребуется. В процессе товарного производства при употреблении понятия переменного капитала подразумеваются только такие затраты, которые необходимы на участке времени, используемом для товарного производства. Это затраты, которые требуются для восстановления способности к труду. Именно их мы будем подразумевать в дальнейшем исследовании.
2.2. Товарная форма рабочей силы
Постановка вопроса
А. Тарасов не первый автор [2], который берёт начальное определение товара из первой главы первого отдела первого тома «Капитала», данное для «внешнего предмета, вещи», и соотносит его с тем, что рабочая сила — это не отдельная вещь, а лишь способность человека, неотделимая от него самого. И раз уж рабочая сила не может быть отчуждена от владельца в то время, как любая вещь-товар обязана иметь такую возможность, то утверждение «рабочая сила — товар» содержит формальное логическое противоречие.
Теория
Суть товара не в том, что он внешняя вещь. На определённом уровне развития общества в связи с появлением частных отношений собственности движение факторов производства приобретает вид обмена и так возникает товар — форма общественных отношений по поводу обмена.
Что делает обмен возможным, кроме господства частной собственности? Во-первых, объект должен быть востребован для обмена, то есть элементарно полезен. Во-вторых, объекты должны быть соизмеримы на некотором основании. Если рассматривать обмен в целом, миллиарды и миллиарды актов обмена в разные эпохи, то таким основанием может служить только вложенный в их создание труд, проявляющийся через среднее, общественно необходимое рабочее время.
Отдельно следует отметить, что появившаяся со временем денежная форма товаров позволила на этом, стоимостном, основании соизмерять объекты, трудом не созданные и товарами изначально не являющимися, но тем не менее товарами ставшие.
В-третьих, объект, является он продуктом труда или нет, должен быть предназначен для обмена, а не для личного потребления.
В-четвёртых, обмен предполагает постоянное (например, для денег при купле) или временное (например, при оказании услуг) взаимное отчуждение обмениваемых объектов.
Как развитие понятия товара исследовано в «Капитале»?
К. Маркс действительно пишет, что «товар есть прежде всего внешний предмет, вещь, которая, благодаря её свойствам, удовлетворяет какие-либо человеческие потребности». Здесь выражение «прежде всего» сигнализирует о дальнейшем развитии понятия, которое несложно проследить в последующем повествовании. Сперва товар показан как полезная вещь, затем — как стоимость и меновая стоимость. Далее исследуются формы стоимости в развитии: выявляются денежная форма, противопоставленная в качестве меновой стоимости другим товарам как потребительным стоимостям. Уже в третьей главе, при рассмотрении денег как меры стоимостей и при исследовании цены, К. Маркс обнаруживает, что благодаря цене носителями товарной формы могут быть не только материальные вещи, как это виделось в начале исследования, но и нематериальные (например, совесть, честь) и что цена не имеющих стоимости вещей может скрывать стоимостное отношение.
Следовательно, при рассмотрении отношений товарообмена обращать внимание следует на товарную форму, а не на вещность товара. Для рабочей силы будут верны следующие утверждения.
Во-первых, раз для товарной формы нет ограничений в виде обязательной вещности, то свойство может приобрести товарную форму, а значит, и рабочая сила может быть товаром.
Во-вторых, ничто не может воспрепятствовать владельцу нечто продать свойство этого нечто. Если покупателю необходимо сварить рис, то у владельца мультиварки с множеством функций (рабочих свойств), среди которых есть функция рисоварения, найдётся несколько способов продать это свойство.
В-третьих, своё собственное живое свойство (рабочая сила, честь, совесть) может быть продано владельцем потому, что он обладает волей, в отличие от мультиварки или другой мёртвой вещи. Никто не может запретить ему продать и всего себя.
В-четвёртых, нельзя отрицать, что живое свойство находится в теле человека и отделиться от него не может. Можно сказать, что при покупке одного рабочего дня рабочей силы весь рабочий становится товарным телом, принадлежащим капиталисту, но только на время одного рабочего дня.
2.3. Движение стоимостей при товарообмене
Постановка вопроса
Так как рабочая сила не товар, то при расчёте стоимости продукта переменный капитал является не старой стоимостью, а новой и, следовательно, купли-продажи между капиталистом и рабочим не происходит. Как А. Тарасову удалось дойти до таких формулировок и выводов?
Главный инструмент А. Тарасова — различение времени происхождения стоимости по отношению ко времени процесса производства: противопоставление старой стоимости, как овеществлённого прошлого труда, который можно купить до начала производства, и новой, как «созданной новым трудом наёмного работника, трудом по превращению исходных товаров в новый товар большей стоимости». Стоимость товара по А. Тарасову должна складываться из частей, строго отнесённых либо к старой стоимости, либо к новой. Такое атрибутирование он находит у К. Маркса лишь частично: постоянный капитал ‘c’ есть старая стоимость, прибавочная стоимость ‘m’ есть новая стоимость, а вот переменный капитал ‘v’ в эту схему не укладывается. Борьбу логики К. Маркса и логики своей схемы А. Тарасов решает в пользу последней и начинает попытки переоткрыть истину в вопросах сущности эксплуатации. На этом этапе мы поверим ему на слово, но проверим получившиеся выводы.
Прежде всего автор брошюры исследует переменный капитал ‘v’ строго как старую стоимость, то есть относит её вместе с постоянным капиталом ‘c’ к издержкам капитала на покупку продуктов прошлого труда — средств производства и рабочей силы. Такая интерпретация нужна А. Тарасову для двух целей. Во-первых, для опровержения этой гипотезы: автор показывает, что даже если процесс купли-продажи и может теоретически произойти, в действительности он не происходит, так как рабочая сила не товар. Последнее он доказывает (а мы опровергаем) отдельно. Во-вторых, чтобы набрать аргументов для борьбы с логикой К. Маркса. Так, А. Тарасов приходит к мысли, что раз стоимость издержек согласно формуле стоимости продукта w = c + v + m должна переноситься на стоимость продукта, то в данных условиях наёмный рабочий в течение рабочего дня производит только прибавочную стоимость ‘m’ и что нет деления рабочего времени на необходимое и прибавочное, нет необходимого и прибавочного продукта.
«Разбив» логику К. Маркса и одну из двух возможных интерпретаций своей схемы, А. Тарасов переходит к единственному оставшемуся варианту. Определив переменный капитал ‘v’ как новую стоимость, он относит к издержкам капитала только постоянный капитал ‘c’, что приводит его к мысли, что «происходит последующий обмен необходимого продукта на зарплату, а не предшествующий обмен рабочей силы на зарплату (покупка рабочей силы)… Заработная плата работника является, таким образом, долей в стоимости произведённого товара: именно работник своим трудом делает вклад ‘v’ в стоимость товара и эту долю получает потом в виде зарплаты».
Таким образом А. Тарасов приходит к своей финальной истине: сам процесс товарообмена между капиталистом и наёмным рабочим не происходит, вне зависимости от того, является рабочая сила товаром или нет. В более развёрнутом виде это утверждение может звучать так: если нечто, участвующее в процессе производства, не присоединяет к финальному продукту труда свою стоимость, то оно оплачивается из денег с продажи этого продукта, а не через авансированный капитал. Либо, в применении к рабочей силе, так: раз к продукту присоединяется не стоимость рабочей силы («старая» стоимость), а стоимость, возникшая в результате труда («новая» стоимость), то рабочая сила не куплена капиталистом, а оплачивается долей в стоимости произведённого товара.
В действительности же производственный процесс устроен несколько иначе и оба варианта имеют право на существование: стандартный наём, предполагающий оплату рабочей силы из переменного капитала, и равноценная сделка, основанная на распределении реализованной стоимости созданного продукта между владельцем денег и рабочим пропорционально вкладу каждого (владелец денег вложил постоянный капитал, а рабочий — свой труд). Это значит, что процесс товарообмена между капиталистом и наёмным рабочим принципиально возможен, что выбивает из-под ног А. Тарасова одну из его опор.
Вот как это работает.
Теория
Авансированный переменный капитал действительно не присоединяет к продукту своей стоимости. В произведённый продукт действительно входит только новая стоимость, созданная трудом. И тем не менее процесс покупки рабочей силы может происходить согласно логике производственного процесса.
Конечно, в общем случае у капиталиста вообще нет никаких препятствий к покупке чего-либо, что он считает важным в процессе производства. Если он решит, что в сталелитейном процессе ему нужен дудочник, мотивирующий сталеваров, то капитал будет авансирован и в музыканта. Ничто не мешает вложить капитал и в самих сталеваров. Однако всё-таки нужна основательная причина для такого вложения: связь между авансированием и произведённым продуктом. Причём не просто связь: её-то нам и сам А. Тарасов легко найдёт и уложит в рамки своей схемы, а такая же крепкая связь, как в случае с постоянным капиталом ‘c’, в которой он не сомневается. Найти такую причину нам поможет понимание устройства производственного процесса и движения стоимостей.
В первую очередь развернём наглядную сцену, показывающую устройство производственного процесса.
Условием существования человеческого общества является взаимодействие человека с природой — процесс целесообразной трудовой деятельности. Процесс производства полезных для жизнедеятельности продуктов есть совмещение веществ природы, человеческого труда и продуктов, произведённых ранее. Процесс воспроизводства общества есть производство членов этого общества через а) употребление ими веществ природы и произведённых другими членами общества полезных продуктов и б) полезное взаимодействие с другими членами общества: воспитание, совместная трудовая деятельность и т. п. Оба процесса есть стороны одного развивающегося жизненного процесса человечества.
Приостановим это движение и сделаем снимок.
Воспользуемся примером К. Маркса с производством пряжи (продукт 3) ткачом (работник 2) из хлопка (продукт 2), который в свою очередь создан крестьянином (работник 1) из вещества природы (хлопчатника). Наша задача — рассмотреть на этом примере процесс преобразования живого труда. Почему именно он даст ключ к пониманию вопросов, связанных с взаимоотношениями капиталиста и рабочего? Дело в том, что автор брошюры ставит вопрос об эксплуатации при капиталистических отношениях, а они опираются на понятие стоимости, связанное в первую очередь именно с живым трудом.
Что же такое стоимость?
Легко понять созданную человеком вещь с полезными, физически осязаемыми качествами. Такие вещи — это результат непрекращающегося взаимодействия общества с природой. Сложнее разобраться с хитросплетениями человеческих взаимоотношений, происходящих с использованием вещей. В разных исторических условиях такие взаимодействия принимают разные формы, «отпечатывающиеся» в вещах в виде неосязаемых, виртуальных качеств. Примерами подобных качеств могут служить ассоциация вещи с близкими людьми (кулон), география производства, символизм (флаг) и, конечно, понимание того, что в вещь вложен человеческий труд (причём и его можно оценивать по-разному: например, можно различать то, чей именно труд вложен — труд чужих людей или труд собственной семьи).
В капиталистических отношениях, и именно в них, от вещи, помимо физически осязаемой полезности, требуется такое качество, как способность к обмену на любую другую вещь. Общим для всех произведённых вещей является то, что они есть продукты труда. Таким образом, стоимость — это форма отношений по поводу обмена вещами, которые приобретают качество обмениваемости через различение затраченного общественно необходимого труда на их (вещей) создание. Наличие этого качества даёт возможность определить количественное проявление стоимости — пропорции обмена; пропорции, в которой одна вещь выражается в другой. Далее мы будем использовать слово «стоимость» как количественную составляющую меновой стоимости товара.
Теперь вернёмся к схеме производства продукта 3 (пряжи) для последующего обмена и исследуем процесс преобразования живого труда для определения стоимостей на всех этапах процесса.
Для создания нового продукта требуется соединение трёх элементов производства: работника, веществ природы и продуктов прошлого труда. Под продуктами труда мы подразумеваем предметы труда (сырой материал, т. е. обработанный) и средства труда (все материальные условия, включая инструменты, машины, агрегаты, землю, рабочие здания). Вещества природы важны в вопросах потребительной стороны дела, но к отношениям стоимости они касательства не имеют, так как на них не затрачивается живой труд.
Оставшиеся элементы качественно различаются для процесса производства: выполняют разные производственные функции и имеют разные качества, используемые в производственном процессе.
С точки зрения производственных функций продукты прошлого труда являются объектами труда, которые перевоплощаются в новом продукте, а человек является субъектом труда, который выполняет это перевоплощение.
Такие функции выполняются благодаря особым качествам, которые важны для процесса производства. Продукт прошлого труда может сохранять неизменную форму до того момента, как его физическое тело не будет использовано для создания нового продукта, для присоединения к нему. Так, хлопок почти полностью переносится на пряжу, а веретено, как неживой посредник между человеком, хлопком и пряжей, хоть и не сливается с пряжей, но физически изнашивается. Человек — это субъект, соединяющий всё необходимое в процессе рациональной созидающей деятельности. Застывшие продукты прошлого труда и вещества природы не могут соединить себя сами; тут требуется важнейшее качество — способность к труду, умение сознательно преобразовывать вещества природы. Человек не присоединяет себя физически к новому продукту и не является посредником между хлопком и пряжей; он реализует свою способность к труду и осуществляет живой труд.
В производстве нового продукта играют роль все элементы производства, а значит, каждый элемент будет влиять на его стоимость тем или иным способом. Способ проявления стоимостных отношений, то есть способ влияния элемента производства на стоимость нового продукта, определяется качеством этого элемента: продукты прошлого труда влияют одним образом, а рабочая сила — другим.
Рассмотрим продукт прошлого труда. Допустим, крестьянин трудился 12 часов на производстве хлопка и произвёл хлопка на 4 руб. Застывшая физическая форма продукта гарантирует неизменность количества живого труда, вложенного в его создание. Благодаря именно такой форме в нашем примере живой труд крестьянина, затраченный в количестве 12 часов и создавший стоимости на 4 руб., может быть различён в произведённом хлопке в том же самом количестве 4 руб., а значит, стоимость хлопка неизменно равна 4 руб. Когда хлопок будет использован ткачом в производстве пряжи, его стоимость станет в том же количестве, равном 4 руб., частью стоимости пряжи. Однако в формуле расчёта стоимости пряжи, складывающейся из стоимости хлопка и стоимости, произведённой ткачом, за простым прибавлением слагаемого стоимости хлопка подразумевается весь предыдущий путь, который прошёл живой труд крестьянина: 1) создание стоимости — «истечение» живого труда из крестьянина в стоимостном эквиваленте 4 руб., 2) «овеществление» его в хлопке — «растворение» живого труда и «овеществление» в виде стоимости хлопка, 3) «перенос» стоимости хлопка на пряжу — «разрушение» хлопка в момент прядения и «истечение» из него овеществлённого труда крестьянина и «присоединение» стоимости хлопка к пряже. Таким образом, пройдя весь этот путь, «новая» стоимость хлопка, перенесённая на стоимость пряжи, количественно равна «старой» стоимости производства хлопка, соответствующей количеству труда, вложенного крестьянином в её создание. Именно это стоимостное соотношение, то есть простое количественное равенство между «новой» и «старой» стоимостями хлопка, определено качеством именно этого элемента производства.
Другим образом будет определено это соотношение для рабочего. В отличие от любого неживого произведённого продукта труда, который всегда принадлежит владельцу производства, рабочая сила человека, то есть способность к труду, принадлежит не обществу, которое её произвело, а самому человеку. Человек волен использовать свою рабочую силу для того, чтобы трудиться и производить новую стоимость, и соотношение между этим «новым» живым трудом человека и «старым» живым трудом общества по «производству» этого человека выражается следующим образом. Эти два живых труда, во-первых, строго взаимосвязаны: труд — это функция рабочей силы (так же как операции машины являются функциями самой машины) и без «старого» не будет «нового». Элемент производства «рабочая сила» — это одновременно и источник новой стоимости (как абстрактный труд) и субъект, присоединяющий стоимость хлопка к стоимости пряжи (как ткацкий труд, труд конкретного качества). Во-вторых, качественно различны: «старый» производит человека, а «новый» — продукт, а значит, нельзя говорить о переносе стоимости «старого» труда на продукт. В-третьих, вслед за качественными отличиями их количественные величины, стоимостные эквиваленты, будут различаться. Стоимость рабочей силы не переносится на стоимость нового продукта, и мы не можем ожидать простого количественного равенства, которое мы увидели в случае продукта прошлого труда.
Указанную выше взаимосвязь мы можем показать на примере процесса определения стоимости пряжи, который теперь можно рассмотреть на нескольких уровнях. Во-первых, стоимость пряжи — это сумма присоединённой стоимости хлопка и новой стоимости, созданной ткачом. Во-вторых, если отбросить посредника в виде хлопка из процесса обмена (представим фабрику полного цикла, где создаются пряжа и все её элементы — хлопок, веретено и пр.), стоимость пряжи — это сумма стоимостного эквивалента живого труда ткача, затраченного на создание пряжи и стоимостного эквивалента живого труда крестьянина, затраченного на создание хлопка. И, наконец, в-третьих, пряжа — это соединение различных, появившихся в процессе производства форм живого труда общества, и рабочие силы ткача и крестьянина в процессе осуществления своих функций (труда) являются источником новой стоимости в пряже.
Теперь нам остаётся лишь взглянуть на соединение рассмотренных элементов. Владелец производства и его результатов вынужден учитывать, что условием процесса изготовления нового продукта является наличие всех необходимых элементов производства. Стоимость, которую капиталист получит в пряже, будет состоять из «новой» стоимости, присоединённой абстрактным трудом ткача, и из «старой», присоединённой качественным ткацким трудом. Хлопок «разрушится», и стоимость его создания 4 руб. (которая равна стоимостному эквиваленту «овеществлённого» труда крестьянина) «присоединит» ткач в равном количестве стоимости пряжи 4 руб. Стоимостной эквивалент живого труда ткача в деньгах не равен стоимости, которую тот произвёл. Допустим, капиталист заплатил зарплату 5 руб., тогда как ткач произвёл за свой 12-часовой рабочий день стоимость, равную 9 руб. Источником этих 9 руб. является трудящийся ткач, рабочую силу которого купил капиталист по цене «производства» этой рабочей силы равной 5 руб. Радость капиталиста вызвана тем, что эти произведённая стоимость (9 руб.) выше, чем стоимость воспроизводства рабочей силы ткача (5 руб.).
В конечном итоге нет ни одного препятствия, которое бы помешало капиталисту приобрести хлопок или рабочую силу ткача: оба элемента приобретаются по стоимости «предыдущего этапа производства». Именно благодаря такому взаимосвязанному устройству процесса производства становится возможна покупка любого из элементов производства: если мы можем купить хлопок, то можем купить и рабочую силу ткача.
Ошибки интерпретаций А. Тарасова
В первой интерпретации А. Тарасов исследует переменный капитал ‘v’ строго как старую стоимость, то есть относит её вместе с постоянным капиталом ‘c’ к издержкам капитала на покупку продуктов прошлого труда — средств производства и рабочей силы. В нашем примере для производства пряжи капиталист покупает хлопок по стоимости 4 руб. и рабочую силу ткача по стоимости 5 руб. и ровно в таком же количестве присоединяет их к стоимости пряжи. Таким образом, стоимость пряжи складывается из стоимости хлопка 4 руб., которая в качестве «старой» равна стоимости, произведённой трудом крестьянина, и рабочей силы ткача в эквиваленте стоимости 5 руб., которая должна быть просто равна (и не быть специальной функцией) стоимости, затраченной обществом на воспроизводство рабочей силы ткача. В этой интерпретации схема А. Тарасова не промахивается с количественным определением «старой» стоимости в стоимости хлопка (при качественном непонимании процесса производства), но полностью рушится в вопросе покупки рабочей силы. Ошибка этой интерпретации состоит не только в формуле «рабочая сила не товар» и не только в формуле «рабочий тратит всё время на создание прибавочной стоимости m». Основная ошибка состоит в том, что рабочая сила взята с качеством другого элемента производства — мёртвого продукта прошлого труда. А. Тарасов купил хлопок и ткача по стоимости их производства и сложил эти стоимости в пряже; тем самым он использовал ткача как объект и присоединил к хлопку не живой труд ткача, а его тело. В дополнение к этому А. Тарасов потерял ещё одного рабочего — субъекта для этого противоестественного производственного процесса.
Во второй интерпретации А. Тарасов определяет переменный капитал ‘v’ как новую стоимость, и это для него означает, что происходит не покупка рабочей силы, а «последующий обмен необходимого продукта на зарплату». В такой логике, раз уж капиталист не может купить рабочую силу ткача по стоимости «производства» ткача, то процесс купли вообще не может произойти. И дело, выходит, не в самом факте того, что вся произведённая ткачом стоимость — новая, а в том, что старая стоимость по «производству» ткача не переносится на пряжу таким же образом, как это происходит с хлопком. То есть для А. Тарасова важно в процессе купли-продажи увидеть связь между старой стоимостью, купленной капиталистом, и её воплощением в новом продукте. Между стоимостью хлопка и пряжи он такую связь обнаруживает, а между стоимостью рабочей силы и пряжи — нет. Однако то, что стоимость рабочей силы не переносится на стоимость продукта труда, означает лишь то, что, покупая рабочее время живого человека, капиталист знает, что его труд произведёт больше стоимости, чем было затрачено. И совершенно не доказывает отсутствия купли-продажи товара «рабочая сила». Проблема в неправильном понимании эквивалентности при обмене.
2.4. Эквивалентность при товарообмене
Постановка вопроса
Под обменом А. Тарасов понимает обмен равного на равное, и появление прибавочной стоимости для него является свидетельством отсутствия обмена.
Теория
Общая модель механизма и процесса товарообмена действительно подразумевает, что два независимых товаропроизводителя обмениваются продуктами труда равной стоимости. Однако описание модели является лишь началом исследования; следующий шаг требует изучения работы модели в реальных условиях, в движении, на уровне всего общества; требует объяснения превращения видимого начального равенства в неравенство.
На этом этапе нам поможет понимание того, как проявляется количественная эквивалентность и как изменяется право собственности.
Количественная эквивалентность в рыночных условиях перестаёт быть условием обмена товаров, потому что не может быть механического равенства там, где господствует стихия. Благодаря своей стихийности и субъективному характеру рыночной эквивалентности, закон стоимости проявляет себя лишь в конечном итоге, прорываясь через систематические нарушения эквивалентности в реальном рынке, обрушиваясь, как «потолок на головы» большинства, вспышками «разборок», гиперинфляцией, экономическими кризисами и мировыми войнами. То, что неэквивалентный обмен и есть закон любого рынка, в доступной развёрнутой форме показывает В. А. Подгузов [3][4].
Для товара «рабочая сила» роль играет не только количественная эквивалентность, но и эволюция права собственности.
Отдел 7 первого тома «Капитала» начинается с исследования права собственности, с модели, подразумевающей эквивалентность обмена. При рассмотрении индивидуальной сделки между владельцем денег и владельцем рабочей силы К. Маркс приходит к выводу о том, что само присвоение прибавочной стоимости обманом не является. На уровне отношений капиталист-рабочий количественная эквивалентность сохраняется: рабочий получил стоимость своего товара, а прибавочная стоимость получается из потребления этого товара. Тут уместна следующая аналогия: если продают лампу с джином и я за неё уплатил по ценнику, то моё использование волшебства джина — это моё дело и сделки не нарушает.
На следующем этапе исследования К. Маркс раскрывает тайну превращения из равных отношений продавец-покупатель в самовоспроизводящиеся отношения господин капиталист — подчинённый рабочий даже при сохранении видимости эквивалентного обмена в каждой конкретной сделке (и даже при теоретическом возмещении капиталистом полной цены рабочей силы, чего, конечно же, не происходит в рыночных условиях).
Чтобы раскрыть этот метаморфоз, К. Маркс рассматривает капиталистическое производство в непрерывном потоке его возобновления и вместо отдельного капиталиста и отдельного рабочего берёт их совокупность: класс капиталистов и класс рабочих. В общем потоке производства весь первоначально авансированный капитал становится вообще бесконечно малой величиной по сравнению с непосредственно накопленным капиталом, то есть с капиталом, возросшим из-за влившейся в него прибавочной стоимости.
Теоретически сначала право собственности было основано на труде: человек отчуждает произведённый им продукт. Капиталист авансировал в рабочую силу средства, которые были добыты его трудом, а рабочий отчуждал «произведённую» трудом рабочую силу. На первом этапе сделка купли-продажи рабочей силы является добровольной, а условия её таковы, что произведённый рабочим продукт и вся вновь созданная стоимость, включая прибавочную, принадлежит покупателю.
Изменение происходит не тогда, когда капиталист получает в руки своего джина в виде прибавочной стоимости, а тогда, когда он авансирует прибавочную стоимость в воспроизводство капитала. В этот момент сделка поменялась: капиталист вкладывает средства, которые не были добыты его трудом; он использует прибавочную стоимость, созданную трудом рабочего. Количественная эквивалентность каждой индивидуальной сделки может даже сохраняться, но вся модель обмена и роль участников в ней претерпела качественное изменение, потому что капиталист теперь расплачивается не своими деньгами; он покупает рабочую силу на деньги, накопленные в результате использования неоплаченного труда.
Теперь это работает так: часть капитала, обмененная на рабочую силу, во-первых, сама является лишь частью продукта чужого труда, присвоенного без эквивалента; во-вторых, она должна быть не только возмещена создавшим её рабочим, но возмещена с новым избытком. Содержание же заключается в том, что капиталист часть уже овеществлённого чужого труда, постоянно присваиваемого им без эквивалента, снова и снова обменивает на большее количество живого чужого труда. С этого момента собственность отделена от труда.
При этом важно понимать, что безотносительно к тому, как проявилась количественная эквивалентность и как изменилось право собственности в реальных условиях, обмен от этого обменом быть не перестал; он лишь поменял своё качество по отношению к изначально рассматриваемой модели.
3. Критика выводов А. Тарасова. Внеэкономическая эксплуатация
Что ожидается от добросовестного автора после того, как он совершил первое отрицание и, как ему кажется, убедительно разгромил К. Маркса? Конечно, хотелось бы видеть второе отрицание — истинную (по мнению автора), всесторонне рассмотренную картину общественных капиталистических отношений.
Напомним, что только в первом томе «Капитала» К. Маркс показал причины того, что капитализм получил всеобщее распространение и начинал формировать качественную структуру общества, его «физиономию». Для этого он в основу рассуждений положил категориальный базис — те атомы и молекулы, из которых строятся дальнейшие выкладки: потребительную стоимость, меновую стоимость, товар, двойственный характер труда, деньги и т. д. Далее К. Маркс развернул увлекательную картину превращения товарообмена между наёмным рабочим и капиталистом в эксплуатацию, в отчуждение продукта, в командование неоплаченным трудом и в скрытие эксплуатации через превращённую форму стоимости рабочей силы — зарплату. Следующим шагом повествования стало исследование механизма эксплуатации — капитала, то есть денег, вкладываемых в средства и процессы эксплуатации. Здесь читатель видит сначала генезис капитала, его первоначальное накопление, возникшее благодаря экспроприации непосредственных производителей, т. е. уничтожению частной собственности, покоящейся на собственном труде. Элементы механизма эксплуатации показаны далее в виде приёмов борьбы между капиталом и трудом за время использования рабочей силы — сначала через удлинение рабочего дня, затем через снижение той части капитала, которая тратится на рабочую силу, посредством модернизации средств производства и повышения производительной силы труда в строгих границах, определяемых нормой прибыли (труд, которого стоит производство машин, должен быть меньше того труда, который замещается их применением). В конце концов К. Маркс показывает работу механизма эксплуатации в движении — накопление капитала, то есть превращение прибавочной стоимости в капитал, и воспроизводство условий капиталистического производства, возможное только в бесконечном цикле накопления.
Что же взамен предлагает А. Тарасов? Для начала он определяет наём пролетария к капиталисту как договор партнёров по производственному процессу, в рамках которого нанимающийся обязуется отдавать часть созданной им стоимости капиталисту. Затем он определяет эксплуатацию как взаимоотношения грабителя и ограбленного, при которых капиталист принуждает рабочего к тому, чтобы он отдавал как можно большее количество созданной им стоимости. Суть эксплуатации при любом способе производства для А. Тарасова заключается в том, что эксплуатируемый работник создаёт необходимый продукт для собственного прокорма и прибавочный для своего эксплуататора. Однако, в отличие от докапиталистических формаций, при капитализме граница между необходимым и прибавочным продуктом маскируется, а внеэкономическое принуждение сменяется экономическим, то есть условиями частной собственности на средства производства, защищаемыми буржуазным правом, и общественным характером производства с чрезвычайно большим уровнем разделения труда.
Эти рассуждения приведены лишь на нескольких заключительных страницах брошюры. Никаких строительных блоков и описания механизмов, причин и условий для такого положения дел А. Тарасов не приводит, что фактически сводит на нет возможность критики его картины мира. Делает он это намеренно: «Капиталист точно так же, как это делал рабовладелец, беззастенчиво присваивает продукт чужого труда; и чтобы понять это и описать, не нужно выдумывать продажу рабочей силы, как не нужно было это представление для понимания и описания отношений рабовладельца и раба, феодала и крепостного крестьянина».
Расширенное воспроизводство капиталистических отношений, вытесняющая конкуренция, централизация капитала — все эти моменты развития экономического базиса скрупулёзно объяснены К. Марксом. Именно это позволяет ему вскрывать причины явлений и предлагать действенные методы борьбы.
А что же взамен даёт А. Тарасов? Остаётся только строить догадки. В схеме с прямой эксплуатацией и обменом только на условиях эквивалентности легко предположить, что понятие стоимости вообще не нужно для рассуждений, а также то, что прямая эксплуатация может ограничиться каким-то разумным уровнем «присвоения продукта чужого труда», а значит, развитие капитализма может остановиться. Однако происходящую централизацию капитала игнорировать невозможно, а значит, придётся объяснить хоть как-то: например, увеличением жадности капиталистов. И не только капиталистов: раз у А. Тарасова принципиальная разница между мотивами эксплуатации при разных формациях отсутствует, то не остаётся ничего другого, как сослаться на какое-нибудь «естественное» свойство человека в области доминирования над своим ближним. Именно так отсутствие исследования явления в движении, антиисторизм, сводит рассуждения А. Тарасова к банальному антинаучному биологизаторству, а его гипотезу об устройстве капиталистических отношений переводит в разряд домыслов.
В дополнение скажем, что, сойдя с пути познания истины, исследователь не может рано или поздно не опуститься до идеализма и антинаучных выводов. Если отрицательным полюсом для А. Тарасова является эксплуатация, объяснённая через биологизаторство или другую подобную метафизику, то на позитивном полюсе, полюсе борьбы с эксплуатацией, он обращается к категорическому императиву И. Канта. В отдельном замечании о справедливости А. Тарасов раскрывает своё представление об «общенаучной методологии»: он отказывается изучать общество в развитии, отказывается признавать классовый характер нравственности. Взамен он постулирует абсолютное, универсальное правило, «правило взаимности», регулирующее взаимоотношения людей. Из этого должно следовать, что закон стоимости должен иметь нормативную основу, а товары должны обмениваться по стоимости, на основе равенства. Видимо, в введении этого правила и состоит основная цель борьбы А. Тарасова.
4. Заключение
Если А. Тарасов не подвержен излишнему тщеславию, к этому разделу он должен подойти с осознанием того, что его выводы о прямой эксплуатации оказались ложными и что теперь ему нужно перечитать «Критику политической экономии» и рассмотреть куплю-продажу рабочей силы как основной тип взаимодействия между пролетарием и капиталистом.
Кроме того, А. Тарасову следует обратить пристальное внимание на диалектический метод мышления [5]. Нет никаких сомнений в том, что гигиена базовой логики повествования должна быть соблюдена. Называть противоречащими утверждения «между капиталистом и наёмным работником отношение товарообмена по закону стоимости» и «между капиталистом и наёмным работником отношение эксплуатации» может только человек, не освоивший понятие стоимости во всей его полноте, в движении и со всеми взаимосвязями и потому прибегающий к формальной логике для демонстрации логических проблем, в действительности несуществующих. Ошибки в диалектической логике при попытке предложить решение общественных проблем будут неизменно заводить автора в идеализм и оппортунистическое болото. Хорошо ещё, что А. Тарасов решил, что эксплуатация всё-таки имеет место, что это негативное явление и что с ним надо бороться. Другой автор [2], сделав в определении товара такую же ошибку, как А. Тарасов, пришёл к выводу о том, что частная собственность является условием существования коммунистического общества.
Какие же ошибки были допущены в конкретных тезисах?
Первое. «Рабочая сила не является продуктом труда и, следовательно, не может быть товаром».
Потеряна взаимосвязь между единичным и общим, между человеком и обществом.
Второе. «Даже если бы рабочая сила была бы продуктом труда, она тем не менее не обладает нужной для товара формой (не является отдельной вещью) и, следовательно, товаром не является».
Во-первых, потеряна сущность понятия «товар»; оно не изучено в развитии. Во-вторых, не различены формы материи — живой и мёртвой, их особенности и функция каждой в процессе производства стоимости.
Третье. «Даже если бы рабочая сила являлась товаром, этого было бы недостаточно, так как не происходит движения стоимостей («новых» и «старых»), характерного для обмена. Следовательно, купли-продажи рабочей силы не происходит».
Потеряно движение живого труда в процессе производства продукта, а значит, разорваны взаимосвязи в этом процессе, из-за чего автор уходит в формальный схематизм, мешающий ему обнаружить истину.
Четвёртое. «Даже если бы соответствующее процессу обмена движение стоимостей происходило, это было бы недостаточно, так как отсутствует эквивалентность при купле-продаже рабочей силы, что проявляется в виде наличия прибавочной стоимости. Следовательно, купли-продажи рабочей силы не происходит».
Тут мы видим крайний формализм и поверхностность в рассуждениях: автор остановился на первоначальной модели, на уровне обмена между индивидуальными производителями, из-за чего не понял сущности закона стоимости в капиталистическом обществе и не увидел движения — превращения видимого начального равенства при обмене в неравенство.
Я. Дубов
- Тарасов А. Г. Две интерпретации Марксовой формулы стоимости. Рабочая сила не товар. // 1.1) Тарасов А. Страница VK.
- Юферов С. Анализ рабочей силы.
- Прорыв. Подгузов В. А. Как стать убежденным сторонником «Прорыва»?
- Прорыв. Подгузов В. А. Личность и рынок.
- Прорыв. Иванов А. О формальной логике и метафизике.
За Большевизм! 